- Первичная логика произведения (фабула). Сюжетная последовательность или непоследовательность произведения
Всегда было очень сложно оценивать такие произведения, не потому, что сложен текст или сюжет, а потому, что такие рассказы восходят к сложным идеалистическим представлениям о мире, то есть несут в себе отпечаток мировоззрения, оперируют понятиями веры, борьбы на уровне вселенского зла и добра, метафизической космологии и места в ней человека, его ошибок, заблуждений и поиска истины, а также того, чему эта истина нацелена служить.
Все эти вопросы так или иначе звучат в рассказе. Отмахнуться от попытки понять произведение в его глубинном смысле – означает сдать позиции как критик идеи. Я выбрал для себя эту роль и буду её исполнять в мировоззренческом ключе. Если такое погружение окажется важным для автора, значит, мы смотрим с ним в одну сторону. Если же автор своим рассказом хотел лишь пощекотать читательские рецепторы, предложив ему очередной, но бессмысленный техногенный триллер с теологическим налётом, то претензия автора значительно ослабевает и упрощает задачу критика.
Итак, начнём. Сначала, как всегда, изложение событий по типу синопсиса. Считаю необходимым это делать, поскольку только описав сюжетную последовательность можно плавно войти в логику, а через неё – в идею.
Герой рассказа, доктор Чепмен, заведующий приютом для душевнобольных в помещении бывшего монастыря святого Иоанна, заботится о своих подопечных – дюжине пациентов. С ним работают ещё пара санитаров, сиделка и кухарка. Доктор – человек старой формации, мира, который отжил, мира христианского, в представлениях Чепмена добродетельного и праведного, мира смирения и утешения всех страждущих. Хотя, как автор пишет, его герой не отличался особой набожностью, да это всё и видно в дальнейшем (нет сцен моления, есть один раз прочитанная молитва для больных перед началом завтрака). Кстати, доктор не имеет сана. Почему автор его называет настоятелем? Пациенты обращаются к нему: «доктор», а не «святой отец». Правильнее было бы взять слово «настоятель» в кавычки. Пациенты очень привязаны к заботливому доктору, любят его и слушаются. Он делает для них что может при всей скудости финансирования, даже организовывает Рождество с подарками. Рождество стало для доктора символом прежней эпохи, времени, которое уже безнадёжно миновало. Что же произошло с миром? В мире победила новая идеология, или религия Великих Древних (по сути это боги лавкрафтовского пантеона миров Ктулху) – древних космических богов из центра Вселенной. Как и почему произошла такая морально-идеологическая флюктуация на Земле, читатель, не знакомый с лавкрафтовской вселенной, не поймёт. Древние боги пробудились, и волна массового безумия захлестнула мир. Люди в одночасье признали власть древних богов и распрощались со своими религиями. Выродились и опустели монастыри, храмы, церкви – всё пришло в полный упадок. Пастыри новой религии, однако, не замедлили появиться, и эти пастыри через привлечение науки стали устанавливать связь со своими божествами, но об этом позже.
Доктор Чепмен получает письмо из министерства, что к нему в психиатрическую клинику намерен приехать некий мистер Дженкинс, профессор Института по исследованию пси-полей. Предписывалось оказывать Дженкинсу полное содействие.
Отступление: наука в обнимку с религией добралась до тонких энергий и проводит разные эксперименты по овладению этими энергиями (идея № 1).
Доктор идёт завтракать со своими больными. Выясняется, что в старой церкви, расположенной поблизости от монастыря, идёт монтаж какого-то научного оборудования. Через несколько дней к монастырю подъезжает кавалькада машин. Приехал профессор Дженкинс. Доктор Чепмен и Дженкинс знакомятся, обсуждают смысл помощи научному эксперименту. Доктору Дженкинсу нужны душевнобольные в качестве лабораторных испытуемых. Их безопасность гарантируется, и Чепмен подписывает документ. На следующий день пациентов приюта подвергают исследованиям необычными приборами, мало похожими на медицинские. Кстати, и здесь, и в сцене показа главной установки – генератора пси-поля никаких описаний техники не следует. Автор ограничивается формулировкой: «металлическая громада напоминала выброшенного на берег гигантского спрута». Изобретать этой машины – сам Дженкинс, который создал её из ктулху-металла, способного проводить пси-энергию наподобие того, как наши обычные металлы проводят электрический ток. Звучит также объяснение, что профессор использовал в разработке технологии цивилизации Старцев (упомянутых впервые в «Некрономиконе» Лавкрафта – существа, пришедшие на Землю более 150 млн лет назад и создавшие из протоплазмы шогготов – слуг для себя).
Чепмен оказывается свидетелем первого пробного испытания машины, мало что понимая в её работе. Машина создаёт индукцию пси-поля и открывает тоннель в нуль-пространстве, и оператор (он же контактёр) вступает в связь с древними богами, получает от них информацию и инструкции. Первой жертвой машины Дженкинса становится безобидный слабоумный Питер, которого доктор соглашается передать профессору. При наборе мощности пси-поля в 80 % Питер погибает. В процессе сеанса он видит кошмарные картины, и его мозг не выдерживает нагрузки пси-поля. Доктор в панике, в жёстком отказе продолжать испытания и в страхе за подопечных.
Проходит 3 дня. Чепмен не решается рассказать больным о том, куда на самом деле исчез Питер. Чтобы хоть как-то утешиться и разрядить обстановку, он начинает подготовку к Рождеству в приюте.
Тем временем к монастырю приезжает некто приор церкви Ньярлатхотепа – Оливер Харди, жрец новых культов. Молодой человек приятной внешности, в идеальном костюме. Они вместе с Дженкинсом вступают в переговоры с доктором, и выясняется, что министерство напрямую заинтересовано в результатах эксперимента профессора. Кроме того, по новой опекунской версии, психические больные – это идеальный расходный материал для опытов. Психическая энергия этих людей подписывает Великих Древних.
Вопрос к автору: психическая энергия душевнобольных подпитывает богов?
В результате всех препирательств сопротивление Чепмена сломлено. Он проклинает служителей нового культа и запирается в своей комнате. Из окна комнаты он наблюдает, как люди Дженкинса выводят его подопечных и везут на свои опыты. Доктор понимает, что не в состоянии ничего изменить, и принимает яд. Эксперимент по контакту с Великими Древними через пси-поле заканчивается гибелью всех испытуемых. Харди и Дженкинс тем не менее результатами эксперимента довольны. Больные послужили громоотводами психической энергии Азатота, позволив контактёру Харди вступить в ментальную связь, не опасаясь за свой разум.
Вопрос к автору: с кем вступить в связь: с Азатотом или со Старцами? Что дал этот ментальный контакт?
- Психологическая достоверность
Психологическая достоверность реализована в рассказе на хорошем уровне. Главный герой – человек не сильной воли, он добряк по натуре, гуманист по мировоззрению и лишь отчасти человек верующий. Вера христианская никогда бы не приняла для него такую уродливую форму, с которой ему пришлось столкнуться в новой реальности. Культ Великих Древних потребовал слияния с фанатичным крылом научного мира Земли, и религия обрела черты техногенности. Притом в самой извращённой форме. Она требовала жертв. Что для себя решило человечество: отдать в жертву тех, прежде всего, кого считало неполноценными. Так разворачивался, по-видимому, первый этап установления нового культа. Культа, для которого человек – расходный материал и не более. Разумеется, если подобные мысли роились в сознании доктора перед самоубийством, то можно проявить к нему понимание и сочувствие. Доктор держался за лоскутки уходящего прошлого, милосердного, пусть и декоративного. Конечно, по сравнению с монстром новой религии миров Ктулху христианство – декоративная религия.
Антагонистом Чепмена выступает сам Дженкинс – фанатик мира науки, выполняющий заказ для новой религии. Этим всё сказано. Профессор, однако, проявляет такт в общении с доктором, пытается действовать по согласию и договору и даже пускается в уговоры упрямца Чепмена. Фанатизм Дженкинса построен и на честолюбии, и на прагматизме, поскольку он ждёт немалой выгоды для себя и карьеры. Дженкинс и доктор – психологически достоверные типажи. Больные пациенты приюта воспринимаются адекватно их ролям.
- Терминология и антуражность
О терминологии я ничего писать не буду. Термины, в частности имена богов, взяты из произведений Говарда Лавкрафта и скрещены с некоторыми научными теориями ХХ века. Технология загрузки пси-поля с помощью машины, сделанной из ктулху-металла, описана смутно, но в целом доходчиво.
Напомним читателю о пространстве Дирака, упомянутом автором. Основная идея, вытекающая из уравнения Дирака, – это постулат о существовании антиэлектрона с массой и зарядом противоположного знака. Существование такой пары электронов накрепко связано с идеей аннигиляции. В пространстве Дирака частицы могут взаимопревращаться, образовывать аномальные магнитные моменты. Итак, мы подступаем к квантовой теории поля, итогом развития которой стала такая наука, как квантовая электродинамика.
Антуражность. Описание местности, где происходят события, весьма реалистично: и монастырь, и церковь, и зима, и декабрьский снег. Средняя Англия, спокойная и уравновешенная даже погодой.
- Определение фантэлементов. Поиск целевого фантэлемента
Перед нами, с одной стороны, фанфик, а точнее даже постфанфик, написанный по мотивам миров Лавкрафта: из миров Лавкрафта взяты имена богов, упоминание цивилизации Старцев и техномагические мотивы. Итак, жанр рассказа – технофэнтези с теологическим уклоном, а ещё и антиутопия. Основная идея – социальная флюктуация, идеологическая революция на Земле, то есть налицо сюжетообразующий фантэлемент. Люди живут уже в изменившемся мире. До них не докатились ещё волны новой реальности. Для героя эти волны оказались непомерным моральным испытанием и привели его к самоубийству. Как и говорилось, мотивы, вызвавшие происходящее не Земле, вразумительно не описаны, читательской фантазии остаётся апеллировать к первоисточникам. Что значит волна безумия? Были ли у неё пророки? Почему так случилось, что проснулись древние ужасные сущности, – неясно. Приходится принимать это как данность, априори.
Целевой фантэлемент – есть ли он? Основная идея, ради которой писалось произведение. А смог бы автор назвать её односложно? Подозреваю, что нет.
- Страх перед обесчеловечиванием будущего?
- Моделирование новой идеологической системы, где человек – расходный материал нового культа, а значит, и правящих элит? А то, что эти элиты существуют, в рассказе, или в его идейном поле, очевидно. Показать одну из таких моделей мира – вот и задача автора.
Давайте сделаем паузу и подумаем о том, чего больше всего на свете мы боимся. Все, уверен, ответят на это по-разному. От потери близких и родных до потери родины, потери себя, потери памяти. Но если вы всё это сохранили, если все живы и здоровы, чего же тогда бояться? Я попробую ответить.
Потеря веры в ценность завтрашнего дня. Ожидание не конца, а безвыходности. Что, если завтрашняя вера заберёт у нас именно ценность завтрашнего дня? Когда-то и христианство разрывало шаблоны нашим предкам-язычникам и забирало у них завтрашний день, их космос, осмысленность жизни, но от чужой веры можно было бежать, с ней можно было и сражаться, беречь своё исконное, понимая, что новое будет тебя вытеснять, всё время вытеснять из привычных пространств и окружения. Так я должен признать, что в рассказе существует настоящий целевой фантэлемент, имя которому – модель новой религии (идея № 2).
- Художественная ценность рассказа
В тексте есть стилистические огрехи, повторы слов, не совсем удачные обороты. Он нуждается в редакторской дошлифовке, но это цельное произведение с большим мыслительным потенциалом.
- Советы автору
Осмыслить всё сказанное в рецензии и вспомнить о ведической мудрости – мир таков, каким мы его делаем сами.
