Основанная в 2004 году книжная серия «Библиотека клуба фантастов Крыма продолжается
новой повестью «Асуров Рай» Марины Матвеевой, написанной в жанре мифологического эпоса.
Аннотация:
Эта история – лишь на небольшой подложке из древнеиндийской мифологии. В остальном – альтернативный мир с авторскими взглядами на положение вещей. Две расы, условно именуемые «богами» и «демонами», враждуют. Но не всё между ними так просто, если Праведные и Совершенные Боги в тайне мучительно завидуют «несовершенству» «каких-то жалких животных» и искушаются им – на неправедную страсть… Фигурирующие здесь историко-мифологические персонажи имеют мало отношения к своим прототипам, это лишь знаковые имена, от знаковости которых, однако, не уйти.
Повесть вызвала нешуточные разночтения среди ценителей жанра. Каждый читатель нашёл своё смысловое поле и расставил свои ценностные приоритеты. Приводим все известные науке рецензии на произведение Марины Матвеевой (осторожно: букв очень много!).
Убеждены, что разногласия, неожиданные понимания и холивары вызывают именно по-настоящему талантливые и глубокие книги.
Валерий Гаевский, Юлиана Орлова
Севастополь
Добро с хорошей памятью против райской невинности
Добро обязательно должно победить зло.
Поставить на колени, поглумиться и зверски убить.
Летучий афоризм (из Интернета)
Один из авторов этой рецензии когда-то уже переживал моральную драму поиска ответа на вопрос противостояния богов и демонов. Даже природа этих слов кажется различной, не говоря уж о смысловом наполнении, но слова эти за много веков культурных битв обрели в сознании людей устоявшийся смысл, который прочно вызывает в воображении образы двух существ, совершенно враждебных друг другу. И все эпитеты зла, коварства, беспощадности, кровожадности, подлости, хищности при этом превращают образ демона в могуче-уродливое, тёмно-лоснящееся создание под чёрными тучами или объятое адским пламенем… Это, что называется, архетип имиджа… или имидж архетипа.
Обычному человеку этого вполне достаёт, то есть для его и левого, и правого полушария такая информация кажется визуализированной правдой. Да, нужно добавить, что за «правдой» стоят, как правило, художественные представления предков, не очень или очень далёких, стоят сказки, религиозные страшилки, мистические картинки (если попадались) акцентуированных художников вроде Вальехо (совсем не обязательно Врубеля) и ещё что-то… Пусть каждый дополнит свою копилку.
Но вот когда мы начинаем раскапывать историю противостояния богов и демонов в разных мифологиях и всплывают их настоящие, древние самоназвания, например «дэв» и «асур», «див» и «ахур», «деос» и «даймон» и так далее, привычные и устоявшиеся картинки начинают плыть… А если мы ещё при этом углубляемся в тему, прибегаем к источникам и собственным ненавязанным суждениям – картина меняется и в ней неизбежно возникает вопрос: а так ли всё было, как это подают критические академические школы мифологоведения?
Оставим в стороне греческую мифологию, в которой демоны, например, не тождественны титанам, мифологию, в которой есть понятие «старшие братья» (или поколения) богов, уступивших в битве власть над миром своим «младшим» – реформаторам во главе с Зевсом.
Обратимся к авестийской (зороастрийской) и индийской мифологиям, где антиномия «дэвы» – «асуры» более чем очевидна, где она формально постулирована, причём с полной заменой одних другими, этакой вывороткой, поляризацией качеств, достоинств, способностей и верительных грамот. Злыдни асуры в индийских мифах становятся воплощением высших добродетелей в иранских мифах (ахуры), а справедливые «чесноки» дэвы (дивы) у индусов – у иранцев чистое порождение мрака и зла. Загадку этого перевёртыша нам давно пытаются объяснить с позиции древнего историко-культурного противостояния, причём между родственными арийскими племенами… Можно пуститься в рассуждения о том, что только войны племён, их битвы за территорию и ареалы обитания привели к таким объективным религиозным результатам. Асурианский культ огня окреп в Иране, а арии Индии, изрядно перемешавшись (хотя это совершенно не так) с местными дравидами (у которых торжествовал, кстати, культ Кали и несколько ограниченный культ Рудры), выбрали для себя триаду Брахма-Шива-Вишну, расслоили общество по кастам и… Но это обычный взгляд.
А вот другой…
Всё дело в страстях, в их переходчивости. Всё дело в том, что и боги, и асуры, а позднее и люди приняли другой культ – культ вселенской игры под названием лила. Страсти (как двигатель жизни и развития) имеют сложную, смешанную природу, в которой уживаются противоположности, и если наступает какая-то доминанта, то не обязательно она выразится в добродетели, она может поляризоваться и в порок. Говорить о первоначальном добродетельном мировоззрении богов, увы, не приходится, поскольку в ходу у высших существ оказались и хитрость, и обман, и коварство, и жестокость, и даже некоторая санкционированная подлость.
Вспомним пураны. Характерный древнеиндийский миф о пахтании океана и добыче напитка бессмертия – амриты. При этом благоденствовали дэвы и асуры в своих мирах, почитали мудрость и стремились к совершенствованию одинаково, но вот чего-то не хватало, прежде всего богам… Тогда-то дэвы наметили великую цель и договорились с асурами о совместной работе, срок которой растянулся на тысячу лет. То есть тысячу лет они трудились бок о бок, а когда вспахтанный океан (разумеется, речь идёт о вселенском эфирном океане) раскрылся и драгоценный напиток явил себя – боги обманули асуров, забрав амриту себе.
Только демон Раху успел попробовать напиток, но пока он пил его, коварные боги успели отсечь ему голову, так что бессмертной осталась только одна голова, а тело поринуло в бездну…
Вот вам и лила… Но лила на этом не остановилась.
Возмущённые асуры пошли войной на богов и, несмотря на всё сопротивление последних, уже готовы были и могли одержать победу. Тогда смятенный паникой и сокрушенный Индра призвал на помощь разрушителя миров махадэва Шиву. И только Шива своим сверхоружием разрушил летающий город асуров – гениальное творение Майи, этакого Теслы его мира.
Что же вменялось дэвами в вину асурам? Согласно писаниям, а точней морали, которую брахманы вложили в уста «добродетельных» захватчиков, – нескончаемый демонический эгоизм, самолюбование и приверженность к страстям.
Но лила продолжалась и продолжается до сих пор, хотя боги и демоны не кажут себя в очевидности, а скорей всего, перешли в тонкие планы бытия, сменили инструменты воздействия на нас и друг на друга. То ли закон кармы их образумил, то ли… С этим вопросом нам ещё предстоит разобраться…
Тем не менее в индийском божественном пантеоне в числе знаковых оказались и прижились настоящие демонобоги, дэвасуры – Савитар, Агни, Митра, Варуна, Вайю, Сурья и другие «страстолюбцы». Любопытно, что Митра (буквально с авестийского «дружба», «союз») вошёл в иранский пантеон как один из высших богов-законодателей, а Агни заполнил собой ритуальные чаши в зороастрийских храмах на века…
Теперь, очертив этот космос представлений о смешанной природе страстей на всех уровнях, включая и людей, мы перейдём к волнующему нас произведению…
Перед нами образец мифологической фэнтези, укладывающийся в каноны жанра в том числе по критерию творческого переосмысления мифа изначального. В своё время дуэт Генри Лайон Олди в «Чёрном баламуте» предложил неклассический взгляд на божественно-политическую подоплёку «Махабхараты»; Марина Матвеева созвучна подобной коррекции смыслов (ни в коем случае не подражая Олди), и финал произведения даёт понять, что оно описывает инкарнационную предысторию одного из махабхаратианских героев.
В «небесной политике» Марины Матвеевой дела глобальные замешаны на эмоциях (страстях), и этим боги (традиционно для фэнтези) поразительно схожи с людьми. Даже можно сказать, боги гипертрофированно человечны в подверженности эмоциям, потому что если человек способен обуздать ревность, зависть или жажду мести через оглядку на некие высшие принципы или высшую справедливость, то боги верят, что мир вращается вокруг них (ну, или, по крайней мере, очень убедительно в этом самообманываются («Мы уверяем себя, что наказываем грешников, помогаем им отработать карму, очистить душу… и этим оправдываем чудовищные…»)), поэтому их наименее лицеприятные проявления характера не ограничиваются ничем, кроме собственной жестокой фантазии.
Асуры с присущей им, по Марининой версии, непосредственностью определяют своих антиподов просто как расу существ Вселенной. Они не создали ни законов кармы, ни законов физики, ни другие расы. («Им не из чего». Вспоминается анекдот, когда Бог говорит человеку, собравшемуся из глины создать другого человека: «Постой! Это моя глина!») Асурово отношение к Богам однозначно: обманщики, владеющие лишь майей.
Дэвово же отношение к асурам – неразумные животные, воплощение всех несовершенств мира.
И, как это и бывает в жизни, истина лежит где-то посередине.
Дэвы, помимо магически-креационистских сил и космических знаний (отнюдь не одной только майи), наделены… смертностью, так же как и «мало живущие» – крошечные люди. Последние представляют особую ценность для просвещённых и могущественных дэвов, питая их своим поклонением. На стремлении удержать этот источник нематериальной пищи и строится приснопечальная политика, приближающаяся к космогонии – на уровне, доступном дэвам.
Есть у них «божественная идея фикс»: достижение совершенства. Известно, какую важную роль в индуизме играет очищение от греха и несовершенств (доставшееся в наследство также буддизму). Дэвы чтят закон кармы (так и хочется съязвить: как Остап Бендер чтит Уголовный кодекс, ибо позволяют они себе такие поступки, какие для людишек считаются самыми настоящими грехами). Однако над законом кармы у дэвов тоже есть определённая миропорядковая власть: убийство дэва – больший грех, чем убийство, скажем, человека; ну а убийство асура – это и вовсе подвиг. Риши Дурваса, как основной разъяснитель мифологического мироустройства в повести, объясняет, что корень конфликта богов и демонов – в следовании Новым Законам, предписывающим ни много ни мало – разделение полов.
Получается, что в статьи преступлений (несовершенств) попали некоторые качества и поступки даже не столько за их объективную вредоносность для космоса, сколько за то, что они присущи единственной расе, которая не стала сотрудничать с новыми авторитетами и жить по новым законам.
Нет, с законодательством во вселенной, захваченной дэвами, явно не всё беспристрастно и прозрачно, и лобби налицо. Вновь обратимся к «Махабхарате»: альянс Пандавов и Кришны сотоварищи то и дело использует серые политтехнологии или же откровенный обман. Вернёмся к ранее нами «отставленной в сторону» войне титанов и олимпийцев: «хорошие парни» тоже побеждают исключительно хитростью, но… история – это рапорт победителя. Пусть Небесный Ловец и не дэв, но он давно уже принял их мировоззрение, и философию, и статьи кодексов.
Итак, вернёмся к достижению совершенства. Если с морально-этическим совершенством дэвы, по всей видимости, поступают по принципу «карма что дышло…», то совершенство физическое доведено у них до уровня хорошо проработанной евгеники, генной инженерии и пластической хирургии – конечно, в их божественно-метафизических техниках и в иных терминах. Крайне важно, чтобы в генетически совершенное дэвово тело вселилась совершенно праведная душа. Это идеал, и дэвы убеждают всех прочих существ, что обладают единородными душами, чистыми от кармы и никогда не воплощавшимися. «…Только и делают, что лгут всем Мирам, и лгут так, что сами уже давно верят в свою ложь».
И – как это по-человечески: в несовершенстве новорождённого виновата, конечно, жена. Ну не с руки ведь Сурье самому себя отправлять в изгнание. Да и невдомёк ему, что это ЕГО, а не его супругу дэви Криттику проклял Дурваса… Воистину, мы, люди, все страсти и несправедливости богов унаследовали, восприняв лилу!
Что же асуры? Прежде всего их можно охарактеризовать свободолюбием, доведённым до абсолюта – вплоть до свободы от лишней, по их мнению, информации, свободы от истории и генеалогии. Хотя они ведают азы своей природы и твёрдо соблюдают внутрирасовую мораль: «Асуры никогда не убивают своих! Мы не воюем между собой, как дэвы и люди! <…> Мы не соперничаем за золото… ни за земли, ни за женщин, ни за прочую шелуху… мы не предаём своих братьев и сестёр…» Правда, понятия «братья» и «сёстры» у них переходчивы из-за андрогинной сущности и возможности произвольно жить то в одной форме, то в другой…
Они – более древняя раса, чем дэвы, и являются воплощением жизненной силы миров и крови вселенной. Их питают магмы и ядра планет, дают им стойкость, способность телепортироваться и – информацию. Можно было бы в терминах библейской мифологии назвать это асуровым первородным грехом, поскольку они заклеймены своими врождёнными качествами, но первородный грех – это познание Добра и Зла, а асуры Марины Матвеевой абсолютно лишены понятия об этой дихотомии. Ведь если дэвы обладают непрерывающейся памятью о пребывании своих душ во всех телах, меняемых как перчатки; если люди теряют память при инкарнации в новое тело – то асуры забывают событие, едва оно завершилось. Существа без памяти, без опыта, застывшие на уровне житейских знаний 5-летнего ребёнка (при вполне «взрослой» страстности).
Воспоминания у них – общие, коллективный разум, сосредоточенный в Нараке – аду, сиречь ядрах и мантиях планет. Открытым остаётся вопрос: эволюционирует ли этот коллективный разум, накапливая и сохраняя переживания индивидуумов. Некоторые моменты в повести могут быть так истолкованы. По крайней мере, откуда-то у главного героя, Наракасуры (имя, данное людьми за особую жестокость и святотатство), всплывает проницательное понимание природы дэвов. Получается, что сознание планет постепенно открывает своим детям новые кванты используемой информации, словно сервер с ограниченными правами доступа.
Ну а между богами и демонами – люди Двапара-юги, простые и не очень, что и веруют, и знают о карме и реинкарнации. Люди, которых можно убивать как надоедливых мух и которым можно подбросить божественного младенца, в чью душу «подмешан» мятежный асура. Тот самый, что в очередной раз обрёл коллективную память и за это поплатился – вкупе со всеми прочими своими грехами. Здесь и милосердие к человеку, уязвившее его гордость, и убийство телесной оболочки Шакти, как мы прихлопываем насекомых просто из брезгливости, и доверчивое незнание дэвовых законов, которое, совершенно предсказуемо, не освобождает от ответственности.
И вот когда на земле оказывается необыкновенный ребёнок, судьбу которого старательно планируют наконец отмщённая Шакти и её брат (по нашему предположению, это один из многочисленных сыновей Дакши), – невольно становится страшновато от осознания: души могут приходить в мир по чьему-то произволу и невидимые создания могут назначать нам роковую любовь, ловушки чести и проклятия.
Несколько слов стоит сказать о языке «Асурова рая».
Язык повести весьма богат, эмоционально насыщен, описания в ключевых сценах динамичны, образно ёмки и художественно ярко инкрустированы, что делает повествование языково увлекательным, даже при обилии слов: имён и понятий, взятых из индийской культуры. Это несравненная ценность текста, как и представленный в книге глоссарий, расширяющий наш культурный опыт точными определениями и отсылками. Рассуждения главного героя, как мы предполагаем, во многом отвечают мыслям самого автора. Они ироничны. Чего стоит аллитерация, возникшая в голове Наракасуры после беседы с Дурвасой: «брахман» – «бракман» (бракованный человек)! Да, в этой игре слов между двумя родственными языками: русским и санскритом – проскальзывают иногда колючие искры авторской насмешливости, но они не становятся самоцелью, а скорей воспринимаются как прихотливые мазки сознания, ищущего истину. Вспомним практику коанов или дзен-буддизма, в которой работают принципы двойного отрицания отрицания или размышлений в духе оксюморонов. Как бы то ни было, даже если автор в других своих текстах и проговаривается о присущем ей агностицизме, в данном произведении это совершенно не показано. Напротив, субъективное даётся как ключ, как некая метафизическая отмычка к познанию мира. Таков вообще путь поэтов, путь бунтарей.
И в целом «Асуров рай» – бунтарская повесть, где читательское воображение не присмиреет, как, скажем, после чтения иных вариантов «божественных комедий», каковых в литературе было предостаточно во все века. Здесь эмоциональная сфера поднимает моральную, а та, в свою очередь, подтягивает философскую. Все они вместе ставят даже не культурологические, а космологические вопросы. Адресуются к Творению, к парадоксам или даже противоречиям его пресловутой иерархии, которую мы, люди, наследуем в своих мирах, часто и безосновательно подменяя одних другими: негодяев называя героями, а героев опуская до негодяев, словно и впрямь живём в перевёрнутом мире.
Эта книга не только о стародавних временах и мифических чудесах. И не только о бессмертии и переселениях душ. Она о нас, о нашем метафорическом очеловечивании огромного, яркого и опасного мира, который пытались осмыслить наши предки – и не намного с большим успехом осмысляют современники.
Откуда мы приходим? Куда уходим? Память – это благо или зло? Кто на самом деле ездит по небу в огненной колеснице? Умеют ли звёзды страдать? Преступен ли тот, кто не ведает, что творит?
Автор не поучает и не разграничивает добродетель и порок, тем самым несколько отступая от канонов фэнтези. Книга оставляет читателя с долгими размышлениями, наедине с собственной памятью, может быть, с желанием никогда не разлучаться с любимым человеком, даже через смерть. Самым разным болевым точкам и размышленческим маниям есть место в обширном, сакрализованном и беспощадном мире Марины Матвеевой.
Евгения Блинчик
Симферополь
Марина Матвеева «Асуров рай»: рай забывчивых и слишком думающих
Вначале нашло на него желание.
Это было первым семенем мысли.
«Ригведа», «Гимн о сотворении мира» (X, 129)
В буддийской психологии состоянием сознания мира асуров считается переживание ярости и силы, когда ищется причина или обоснование чтобы вступить в драку, рассерженность на всех, невозможность оставаться спокойным и решить проблемы мирным путём.
«Мифы народов мира»
Рай – представление о священном месте в пространстве или состоянии во времени, свободном от несовершенств и противоречий земного существования
«Религия в истории народов мира», М., 1964
…одни вытесняют всё, с ними случалось раньше; другие несут в себе излишек этой памяти. Одни обладают совершенными телами, в которых заключены лишь желания и порывы; другие лепят себе тела из рассыпчатого материала, потому что главное – это совершенство идей. Одни существуют между постоянным поиском наслаждения и свирепыми вспышками ярости; другие живут под грузом абсолютных представлений и изощрённой мстительности…
Марина Матвеева, автор «Асурова рая», детально проработала противостояние, казалось бы, двух противоборствующих подходов к жизни. С первого взгляда сразу возникает впечатление, что дэвы бесконечно охвачены завистью к совершенству и к жизненным силам асуров. А вот асуры, будто бы, начисто лишены этого чувства, так как свободны от оков разума, да и вообще, истинно совершенны, потому что двуполы. А андрогинность, как мы помним – одно из идеальных состояний человека, с точки зрения древней мысли.
Но так ли всё просто и прозрачно, как кажется с первого взгляда? Излишнее физическое совершенство асуров оборачивается полным отсутствием осмысления окружающего мира и собственных действий, отуплением и глобальным вытеснением любой ситуации, происходящей с асуром, что в итоге, приводит к исключительному погружению в состояние общего разума…куда-то до уровня колонии зелёных водорослей.
Их безграничная жизненная сила, неограниченная и бесконтрольная, порождает беспричинную ярость, бессмысленное желание конфликта, оскорбления, внезапное неприятие последствий собственных желаний; но именно желание становится началом мышления, толкает асуров на неверные поступки и…для совершения всех этих ошибок сгодится любая причина. Пусть даже это и не касается асуров прямо.
А что же дэвы? А дэвы хотели бы, хотя и не признаются в этом себе сами, вновь закутаться в настоящие тела, что бы снова ощутить истинные ощущения и чувства. Но они же желают избегнуть этого, страшась попасть в темницу телесного несовершенства. Не новая идея, кстати сказать. Мучились ею многие наши предшественники и объявили (каждая цивилизация в своё время) тело оковами для души. Сама мысль о болезнях, слабости, старости, уродствах, даже минимальных физических недостатках, повергает их в глубокое отчаяние, а страх и боязнь делают идею довлеющей. Их путь к совершенству отличается от пути, выбранного асурами, но он не менее страшен, чем путь асуров.
А где же рай, спросите вы. А рая там и нет, не смотря на то, что автор утверждает обратное. Ни асуры, ни дэвы не смогли избегнуть ни одного противоречия не то, что на Земле, но и в своих мирах. Ни асуры, ни дэвы не преодолели своих несовершенств. Более того, с истовостью обречённых, они плодят проблему за проблемой, глупость за глупостью, жестокость за жестокостью, заматываясь в одни и те же сети своего личного, то есть, истинного несовершенства.
…они, на деле, близнецы-братья, эти прекрасные в своём противостоянии, сущности. Лишённые друг друга, они пытаются восполнить эту древнюю недостачу. Только это толкает асуров на постоянный конфликт с дэвами, только это заставляет одного из дэвов влить душу асура в сосуд с душой нового бога. Хотя, в последнем случае оговорюсь – продолжения истории без импульсивной выходки трикстера не бывает. И, вполне возможно, нам ещё предстоит прочитать продолжение истории о несуществующем рае…
Галина Карагальская
Симферополь
Песнь об асурах и дэвах…
Что такое Индия для европейцев? Загадочная и недостижимая страна, наполненная тайными знаниями, странной философией и золотом. Мир будоражащих кровь ароматов, буйство зелени и таинственных цивилизаций, чьи города белоснежными дворцами сияют в непроходимых джунглях. А может быть, это прекрасные женские фигуры, скользящие в струящихся сари под лёгкий, едва слышный перезвон браслетов и колокольчиков, ведущие свой томный танец и любовный разговор с помощью языка жестов и выразительных глаз. Или это мудрость, потерянная европейцами, но сохранённая и преумноженная в этом жарком и влажном мире. И это поэмы и сказания, которые до сих пор живут в этой таинственной и волшебной стране.
Поэмы о богах и героях. О битвах асуров и дэвов. О подвижниках и простых людях. Это философия, так отличающаяся от привычных нам идей. Это понятие о карме и колесе перерождений… И именно в этот волнующий и неизвестный мир погружает читателя новая книга крымской писательницы Марины Матвеевой – «Асуров рай».
И что же хотела сказать нам автор? Какая идея воплотилась на страницах повести? Нет, не ищите здесь любви, её здесь нет. Хотя лёгкими, изящными мазками здесь обозначены две любовные линии. Но не она главенствует в «Асуровом раю».
И действительно, погружаясь в мир книги, постепенно начинаешь понимать, что нет ничего страшнее неведения и равнодушия. Что существо, лишённое возможности страдать, так же лишено возможности проявить сострадание. Им, асурам, неведомо страдание и боль, им неведома жалость, они не знают любви. Их ведёт только любопытство. Смыслом их жизни является наслаждение. И они получают его: от охоты, секса, убийства, пыток… Они не торжествуют победив, не терзаются проиграв. Они наслаждаются любой мукой так же, как удовлетворением своих желаний.
Единственное, чего не приемлют асуры – убийства собратьев. Ни один из них не может поднять руку на кого-нибудь из своего народа. Ведь убить асура – убить себя.
И перед читателем предстаёт совершенно равнодушное, холодное, не интересующееся ничем кроме себя, существо. Оно, не зная и не стремясь понять что плохо, а что хорошо, походя уничтожает миры и цивилизации.
Странные, ущербные (не смотря на своё внешнее совершенство) существа, без родственных связей, любви, ненависти – несут гораздо больше бед и разрушений, чем любые природные катаклизмы. И только собравшись вместе, они сливаются в единый организм, который начинает обладать зачатками интеллекта и хоть какой-то памятью. Но достаточно разомкнуть эту цепь, вырвать всего одно звено и всё – нет мощной и грозной расы. Есть разрозненные особи, подчиняющиеся только инстинктам.
Здесь проведена прямая аналогия с пчелиным роем или муравейником. Здесь тоже имеется коллективный разум, но, если в рое ключевым камнем, скрепляющим эту рыхлую, аморфную массу является матка, то у асуров таковой нет!
А вот их противники – боги. Здесь всё совершенно иначе. Они похожи и не похожи на своих врагов. И самое главное, что они имеют всё то, чего нет у асуров: душу (кто бы, что не говорил), разум, чувства. Этим они выгодно отличаются от своих врагов. И, не смотря на жестокость, беспринципность, не разборчивость в средствах, их деятельность гораздо предпочтительней хаоса и безразличия асуров.
Но! Предпочтительнее – не значит правильно. Поскольку порядок, наводимый бессмертными, чьи моральные устои: ложь, предательство, потакание своим прихотям, – получается очень печальным.
Поэтому, прочитав повесть, понимаешь, что обе крайности: полное безразличие и столь же полная вседозволенность – недопустимы.
Из огрехов можно упомянуть только одно. В диалоге между асуром и богом в какой-то момент разговор вдруг превращается в лекцию, а это воспринимается довольно тяжело и, скажем так, – чужеродно, поскольку очень цепляет глаз.
Что можно сказать напоследок? Книга получилась живой и интересной. Читается легко, несмотря на обилие терминов и имён из слабо знакомой читателю индийской философии и мифологии. Редко встретишь книгу, в которой сюжет был выписан с такой любовной элегантностью. Каждое слово, сравнение или намёк похожи на жемчужину, и глаз скользит по этим перлам, а человек не замечает времени, потраченного на книгу.
Анна Медовая
Москва
Поэтическая предыстория величайшего эпоса
Повесть «Асуров Рай» – это проза, написанная поэтом.
И это определяющий фактор.
За материалом автор обращается к индийской мифологии с её яркими, чувственными и трагическими образами.
Действие повести происходит в Бхарате (Древней Индии).
Армия хайхаев в ужасе бежит от ликующего врага. Молодой сенапати (полководец) в отчаянии. Он уже подносит к губам раковину, чтобы трубить поражение, но… внезапно в битву из рядов его уже поверженной армии врывается неизвестный воин, грозный махаратхи, и яростно крушит сначала врагов, а затем… своих? С той же яростью? Ликование хайхаев сменяется недоумением и страхом. Что задумали боги?
Но неожиданно грозный воин замирает, отбрасывает свои огромные мечи и начинает расти в высь и в ширину. Доспехи осыпаются с могучего тела, и вот…
Взору потрясённого сенапати предстает во всём своём чувственном великолепии и первозданной красоте, не сознающей себя как красоту, невинный в своих злодеяниях, исполненный жизненной силы и животной пластики, главный герой повести – асура по имени Нарака (Ад), «Совершенство Зла», как назвали его древние мудрецы.
Согласно легендам, это существо, наделённое внешностью прекрасного юноши, возникло на Заре Времён, чуть ли не одновременно со Вселенной, и лишено сердца и разума, подобного человеческому, и потому с легкостью убивает ради забавы, из любопытства.
«Мерзкий асура, ненавистник богов и религии, разрушитель храмов, губитель невинных брахманов, ты должен быть предан смерти! – восклицает про себя юный и горячий полководец хайхаев. — Я сокрушу тебя в следующей жизни! Я добуду оружие богов, раз ты неуязвим для человеческого оружия!» Но, в то же время в сердце своём он чувствует, что это прекрасное лицо создано для любви.
Так какой же победы жаждет Арджуна Картавирья (собственное имя сенапати), ведь асуры, будучи древнейшей расой, обоеполы, андрогинны?
Этого в повести мы не узнаем, на будущую встречу, уже в следующем, человеческом, воплощении, воина и асуры даётся лишь намёк. Но полководец хайхаев – не единственная жертва рокового обаяния.
Небольшая фэнтези-повесть затрагивает удивительно много проблем современного общества, хотя казалось бы, далека от них.
Описание Альтернативной Вселенной этого фантастического мира со всеми её обитателями и их нравами, погоней за красотой и совершенством, коими бредит высшая раса (боги) этого Мира, невольно приводит на ум воспоминания о недавнем мощнейшем поветрии, буквально поразившем человечество в конце прошлого и даже начале нынешнего века — культе моделей, одержимости почти недосягаемыми стандартами красоты, смертельных исходах от эстетического голодания, анорексии, безудержном стремлении всё время подражать кому-то, расцвете пластической хирургии и операций по смене пола. Все эти «формат — неформат».
Стоит лишь прочесть описание слюдяной красоты апсар, небесных танцовщиц, так сразу вспоминаются все эти хлипкие от истощения тела под слоем макияжа, когда иллюзия заменяет жизнь, требуя, зачастую, непомерной платы.
Но это всё частности, свидетельствующие лишь о том, что мы, кажется, мало изменились со времён седой древности.
Главное же сам Асура, Нарака.
Кто же он на самом деле?
Подсознание Вселенной? Тело без разума, совершенное в своей целесообразности?
Но что, если не всё так просто?
Что, если отсутствие разума как раз и помогает ему не попасть в рабство, не поддаться влиянию богов, то есть более поздней и «развитой» расы? Спокойно не замечать их – тех, кто желает превратить его и его братьев и сестёр, других асуров, в объект своих не менее жестоких и унизительных забав? Кто знает, может, этот отказ от человеческого сердца и разума – как раз и есть высшее благоразумие для тех, кто не хочет попасть в плен и вообще быть обеспокоенными суетой? Ведь асуры – древнейшие создания, наделённые мощным общим разумом. Им ведомы глубинные знания Мира, сокровенные и чудовищные тайны богов. И эти знания побуждают их ненавидеть и сражаться, оставаясь, по сути, единственными непокоренными обитателями Вселенной.
Будучи обоеполым, Нарака предпочитает быть преимущественно мужчиной. И если обычным мужчинам путь познания и понимания через чувственные озарения, как правило, заказан, то ему истинная природа вещей открывается именно через память и знания тела. А тело не может лгать. Оно-то как раз правдиво. Его тело помнит, что значит быть женщиной и рожать детей, носить их за спиной, привязав собственными волосами.
В своей целостности Нарака красив не только внешне, но и внутренне. Прекрасное чудовище неотразимо. Природа асуров такова, что даже физические страдания они переживают как наслаждения. Так что мучить их бесполезно. Асуры не умеют страдать, а только наслаждаться. Может, поэтому они не ведают сострадания.
Однако, красота Нараки привлекает двух жестоких представителей доминирующей нации, двух дэвов (богов), брата и сестру, которые и сами не замечают, как становятся жертвами его естественной привлекательности. За это они подвергают его жестокой казни, придумывая изощренную пытку чувственной страстью, перед которой он беззащитен.
Смерть наступает в минуту наивысшего блаженства. Нарака умирает счастливым. Но это должно создать для него ловушку в следующей жизни. Ибо бог, украшенный перьями павлина, не на шутку прикипел к нему, не желает отпускать и собирается преследовать его и дальше, в следующем воплощении. Бог находит способ сохранить душу и тело Асуры.
Нарака должен обрести рождение среди людей.
Но и бог, носящий перья павлина, желает воплотиться среди людей. Ему недостаточно быть просто наблюдателем. Он решил, что явится всем людям как Верховное Божество, единственное и абсолютное, которому будет принадлежать любовь и восхищение всего мира. Который будет привлекать всех без исключения… и непобеждённого Нараку… бог надеется на это. Но тут – кто знает?
Так начинается цепь удивительнейших и трагичнейших событий, о которых люди будут говорить из тысячелетия в тысячелетие как о великом чуде, создавая самый большой в мире эпос. Так начинается «Махабхарата».
Рассматриваемая повесть являет собой авторскую версию предыстории древнего эпоса, показывает предыдущие воплощения некоторых его героев, по-своему обосновывая их взгляды и поступки в будущей человеческой ипостаси.
В рецензии В. Гаевского и Ю. Орловой «Добро с хорошей памятью против райской невинности» на эту же книгу – мне очень понравились рассуждения о лиле (игре богов). Очень верно.
В какой-то момент обычных практик оказалось недостаточно, людям понадобилось обожествить страсти.
Может, Кришна, как дэв, и был новатором. «Чего же я сижу, у меня задатки!» Возможно, это лишь догадки, но в Хвостоголовом Боге угадывается именно он, хотя, похоже, у автора книги нетривиальный взгляд: будущий Кришна – не аватара Вишну, одного из Тримурти – верховных богов, а просто некий мелкий, третьестепенный божок, решивший воспользоваться ситуацией, «пока другие дэвы устали от людей», чтобы стать для последних Единым Богом.
На самом деле его пленили асуры, и он отправляется на землю совершать лилу.
А кто такие асуры?
Страстность и свобода через отказ от разума, подобного разуму уже покоренных форм жизни. Если боги поработили остальные разумные формы через разум, то не надёжнее ли доверить свой разум ядру планет и пламенной магме. Спрятать его там, где не найдут и бессильны будут что-либо с ним сделать. Но сами-то асуры знают путь к этому разуму, но при этом не могут выдать своих тайн, потому что всё забывают.
И боги только локти кусают да шипят.
А вот Кришна, ладошкой прилипший к телу прекрасного ассуры (кстати, существует предположение, что ЛИПНУТЬ и ЛИЛА – однокоренные слова). Здесь я ещё отличную лекцию порекомендую: по санскритологии, этнографии, мифологии и климатологии, а также истории последней сотни тысяч лет. Это научная лекция искусствоведа Светланы Жарниковой.
Вот и начало ЛИЛЫ. Наслаждений и страстей уже мало. Нет сил отпустить того, к кому прилип, потому что желаешь продолжения. Боги играют в людей, как в кукол (кстати, Жарникова полагает, что корень ЛЮ (любить, люли-люли, люлька) и корень ЛИ (лила, липнуть) – это на самом деле один и тот корень), асуры так и льнут к людям – не потому ли, что ЛЮДИ умеют ЛЮбить?
В кришнаитских преданиях говорится, что боги мечтают быть людьми, но не смеют, ибо не имеют отваги и страшатся страданий, присущих людям. А демоны, хоть и отважны, но грубы и нахраписты. У демонов нет нежности (это уже моё умозаключение). Чтобы пережить ЛИЛУ, нужно стать человеком.
Только в человеческом теле возможна полноценная лила.
Но из-за привязанностей люди слабы, беспомощны, зависимы, ведомы.
Остается лишь задать себе вопрос (вполне кастанедовский): а можно ли превратить источник слабости (привязанности) в источник силы? Если не удаётся преодолеть, попытаться задействовать? Ответ: а почему бы не попробовать? А вдруг получится!
В этом смысле кришнаитов (или бхактов, вайшнав – это не совсем то, да и бхакти и кришнаит тоже вообще не то) можно было бы назвать новаторами, однако... А такие ли они новаторы на самом-то деле? Не наш ли ЛЕЛЬ древнее? (если послушать Жарникову).
Кстати, отказ от разума как сознательный поступок очень хорошо освещается именно у Кастанеды.
Некогда почитывала я Ишопанишад, и там говорилось, что существуют четыре пути познания/йоги: бхакти, гьяна (джнана), аштанга и какой-то таинственный эмпирический путь познания. Об этом пути я много размышляла. Бхакти – понятно, вроде. Гьяна – логика, ментальные спекуляции, путь разума. Аштанга – та же хатха. А вот эмпирики? Спустя годы я сделала вывод, что эмпирики – это практики, то есть маги. Путь непосредственного практического взаимодействия с энергиями мира посредством физического и энергетического тел.
Всех тех, кто следует хотя бы одним из таких путей, следует считать совершенным, даже если он не совершенен, утверждает Ишапанишад.
Однако, что интересно, что Дон Хуан Матус (родоначальник всей кастанедовщины) утверждал, что поэты – это спонтанные, не научные маги. Но сила есть только в первых строках произведения. Потом она постепенно слабеет.
И это возвращает нас к первоначальному факту: «Асуров Рай» – это проза, созданная поэтом. Ключ в поэзии.
Поэт не планирует и не знает заранее. Поэт не знает ничего, он открывает рот и произносит. Потом над этим можно поразмыслить. Иногда улов очень богатый.
Ключ в поэзии и...
И в самом Нараке. Кришна прилип и отлипать не желает.
А там, где сердце ваше, там и сами будете, как говаривал Христос.
Вот и начало лилы.
Фэнтези – удивительный жанр. Он позволяет напрямую прикоснуться к феномену мотивации и сознания, до которых было бы трудно дотянуть средствами реализма или даже научной фантастики.
Желающие получить книгу обращайтесь непосредственно к автору: marinagenius@mail.ru