- Первичная логика произведения (фабула). Сюжетная последовательность или непоследовательность произведения
Жители некоего селя Гадюкино уже много лет страдают от налётов дракона. Кстати, почему без имени? Хотя бы кличку ему дали.
И вроде бы жители сетуют и помощи просят у соседей, да никто им не помогает по причине того, что у жителей-де пакостный характер.
Дракон нагоняет страх, забирает девиц, унося их неведомо куда в качестве дани за несожжённые поля. Дракон стареет, всё чаще при посадке неловко задевает избы да сараюхи. Идёт время, и дракон изводит жителей, которые давно порываются с ним покончить, но боятся. Однако вот решили подсунуть ему мужика вместо девицы, чтоб опосля этот самый храбрец дракону голову снёс. И выбрали уже такого – Игната. Но вот прилетел дракон, оборотился человеком и зашёл в дом к старосте деревни. Объявил, что хочет обратиться ко всем жителям с речью. Староста сообщил об этом, и народ смиренный собрался. Правда, почему-то убежал Игнат, будущий суженый дракона. Тут ещё староста вместо Игната предложил Матрёне, нескладной девице, пойти замуж за дракона. Её и какая-то пожилая тётка стала подначивать на это дело, расписав так историю, что коли верно охомутать змея, то можно царицею зажить в его дворце. Матрёна при тех словах враз почуяла в себе княжеский норов и за приданым Прошку да Ерошку послала.
Вскоре вышел дракон к жителям деревни и объявил о своём нежелании более девок таскать да огнём плеваться, обещая им спокойную жизнь. Тут прошёл по народу ропот, выходит, и все посулы Матрёне впустую были. В общем, дракон принёс покаяние за сожжённые поля и за унесённых девиц, которых использовал исключительно как прислугу, а так ещё между делом учил их грамоте и наукам разным. А после награждал и уносил в Тридесятое царство, где многие из них хорошо устроились. Признался, правда, что ни одна из его «рабынь» в родное Гадюкино возвращаться не захотела. Вот тут селяне и пошли вразнос, припомнили они дракону все его грехи, весь ущерб, да ещё и совестить стали, приписывать ему метеоответственность за плохую погоду да неурожаи. Масло в огонь подлил и Игнат, бросив такой укор, что ли якобы дракон его, бишь мужичка, хотел в логово унести (такой гендерный вызов). Осмелевшие бабы бросились на обидчика под крик «бей его». В человечьем облике дракон понёс физический ущерб: чуть не до смерти избили его. Однако сумел вырваться и, вновь обратившись в дракона (хромая на одно крыло), улетел.
После этого случая из деревни Гадюкино поползли сказы о доблести селян, как они супостата расчленили, ну, словом, героические басенки распускали. Никто опровергнуть их, конечно, не мог. Ну потерялась неведомо куда драконья голова да когти его, и так байками всё поросло, а потом и они рассеялись. А вот новое название деревни Драконовка не прижилось у соседей. Так Гадюкиным и осталась, ибо было заповедано с древних времён. В Гадюкино люди жили сродни змеям, стало быть, по характеру и повадкам похожи.
Где-то на горе неведомой доживал свой век дракон, прогрессор, учитель и благодетель для избранных, и удивлялся человеческой природе. Удивимся и мы с вами, читатели.
- Психологическая достоверность
Смею полагать, достоверность у рассказа имеется, ибо автор произведения – человек, знающий русское село, его нравы и характер не понаслышке. Однако давайте умолчим об этом обстоятельстве и посмотрим на рассказ непредвзято. Мы увидим, что через поведение отдельных персонажей автор стремится раскрыть коллективную психологию сельчан, которых я для простоты буду здесь величать гадюкинцами.
Итак, гадюкинцы – нормальные люди, может даже не с виду, а по-настоящему. Годами они сносили самоуправство и рейды крылатой вражины, платили ему высокую дань: отдавали женщин в услужение змею. Упрекать их в страхе вряд ли кто станет. Ну не находился среди них витязь бесстрашный, так что же? Не могли они сплотиться и дать коллективный отпор дракону. Не так ли терпеливо и безропотно вёл себя наш народ в разные времена по отношению к хозяевам жизни. И лебезение старосты, и услужливые бабки с их напутствиями и подначиваниями – разве не знакомые нам черты русской деревни? Мужики-то деревенские всегда были крепки умом, сноровисты и смекалисты. Чем же гадюкинцы-то хуже? Кто придумал Игната нарядить в женскую одежду? (Это вопрос к автору.) Моя версия – мужики. Жалко им стало жёнами разбрасываться, наверняка. А то, что взбунтовались, когда ослабел «Хозяин жизни», – и тут правда. И что бабы позавидовали тем, кого дракон унёс и облагодетельствовал, – также справедливо подмеченная реакция. Если змеи вообще в нашем народном представлении – это существа непредсказуемые и коварные, то гадюкинцы этим качествам не отвечают. Они сварливы, но не коварны. А то, что осмелели, когда враг слабину дал, – так это вовсе не змеиное качество.
Поэтому делаю вывод, что прописанное автором в начале клеймо на жителей как-то не подтверждается. Желание приписать себе несуществующие заслуги – это вообще русская черта? Не уверен. Но такое поведение, опять же, не показатель коварства и плохости гадюкинцев. Не досталась им победа в чистом виде. Улетел совестливый супостат – впору тогда им себе награды на грудь цеплять.
- Терминология и антуражность
Никакой особой, отдельной терминологии в рассказе нет. Всё своё, родное, бытовое и понятное. Антуражность мимолётна и вся вписана в логику мизансцен: мелькнули в воображении избы, сараюшки, крыльцо, и всё.
Другое дело, на мой взгляд, – такие слова и словосочетания, как «состояние старосты». В контекст рассказа слово «состояние» не вписывается. Несколько режет слух и слово «куртки», лучше их заменить армяками или тулупами.
А обращение к дракону «милдарь» отправляет нас, однако, не в былинное время, а как есть в начало 19-го века, когда это слово использовала русская интеллигенция для показа почтения к собеседнику, часто носившего заискивающий характер. Смею полагать, что автор вложил это обращение в уста старосты скорее для иронии, а не как для отображения старины, ибо в исконную старину так не говорили. Но «милдарь» совсем не портит стилистики рассказа.
- Определение фантэлементов. Поиск целевого фантэлемента
По жанровому определению рассказ, вероятно, стоит назвать фэнтезийной байкой, псевдобылиной, а если глубже, то социальным памфлетом. Главный фантэлемент – дракон и история отношений с ним, что, собственно, носит антуражный характер, но не сюжетообразующий и не целевой. Замена дракона другим злым персонажем практически не повлияла бы на смысл произведения. Да, исчез бы сказочный колорит, но идея осталась бы той же. Идея отношения русского селянина к эксплуататору. Эксплуататора, даже порядочного и честного, русский человек терпит, но не любит. Терпит до поры, пока гром не грянет и не подвернётся случай поквитаться с ним. Лучше и легче, если прилюдно и гурьбой. Данная коллизия не является фантастической, она абсолютно реалистична, исторична и портретна. Вот тот самый случай, когда не следует смешивать понятия «идея» и «целевой фантэлемент». Целевой фантэлемент мог бы даже спорить с идеей. Избить фантастического героя за его дела – это следствие сюжета и идеи. Идея же рассказа – воздаяние, заслуженное или не заслуженное – решать читателю. Но опять- таки, эти вещи ничего не говорят о фантастической цели рассказа.
Автор не впадает в морализаторство, он просто рисует социально-психологический портрет на примере отношений «крестьянин – барин, слуга – хозяин».
- Художественная ценность произведения
Итак, это социальный памфлет. Будем отталкиваться от этого прежде всего. И как памфлет рассказ достоин весьма хорошей оценки. Он достойная пощёчина нашим политическим установкам, моральным критериям и психологическим реалиям. Мы можем позавидовать тем, кого изгнали или продали. Мы готовы мелочный урон вознести до небес, мы судим несудимых, караем благородных, мы тщеславны на пустом месте. Это наш негатив, наследственный негатив, идущий от рабского сознания. Это печальная норма жизни. Автор выбрал прекрасную литературную форму подачи – псевдобылинный стиль с речевой подкраской самобытности 19-го века, что не воспринимается как вычурность, а напротив, сполна работает на художественность и идею произведения, увы, не фантастическую. Но тут уж ничего не поделаешь.
- Советы автору
Стилистически дошлифовать некоторые моменты, выделенные мной красным в тексте. Возможно, это моё личное: я бы хотел услышать в конце рассказа пару-тройку мыслей дракона о той самой человеческой природе. Можно отправлять рассказ в сборник «Фанданго-Аэлита» 2022 года.
